В близлежащем Подмосковье есть город Ногинск. Недавно здесь открылась после реставрации усадьба Глухово, что меня сподвигло присоединиться к экскурсии и поехать в Ногинск. До 1930 года он назывался Богородск. Это не первое наименование данной местности, но именно будучи Богородском, этот город стал одним из развитых центров промышленности Российской Империи. Связано это с фамилией одной из самых богатых предпринимательских семей царской России – Морозовыми. Точнее, с той её ветвью, которая именовалась «Захаровичами», поскольку началась от Захара Саввича, сына основателя династии, получившего эти земли в наследство.
В дальнейшем, Захар и его потомки развили здесь своё дело, в частности, построили в середине XIX века первое крупное предприятие - Богородско-Глуховскую фабрику.
В своё время Захар приобрёл село Глухово, расположенное рядом с городом Богородском (сейчас это один из районов Ногинска), а его внук Арсений Иванович Морозов, построил в Глухово усадьбу.
Усадьба построена в начале XX века архитектором А.В. Кузнецовым и располагается на берегу Черноголовского пруда.
После революции чего только не происходило с усадьбой. Усадебный парк стал обычным городским парком отдыха. Он и сейчас такой. Здесь можно увидеть детские площадки, кормушки для птиц и декоративно оформленные цветники (правда, в ноябре – без цветов, только декоративные подставки).
Конечно, парк намного больше, чем мы видели по дороге от ворот к усадебному дому. Кстати, в парке должна была быть беседка, но она совсем не сохранилась. И даже местоположение точное её не известно.
Пройдя в ворота парка, слева можно увидеть дом, построенный для детей Арсения Ивановича Морозова. В своё время он горел. Сейчас восстановлен и в нём располагается гостиница, а когда-то именно в нём хотели обустроить музей семьи Морозовых. При гостинице есть ресторан и, судя по всему, это любимое место проведения свадеб в Ногинске.
Нам повезло: главный усадебный дом открылся после реставрации осенью этого года, и наша группа была одной из первых, попавших сюда на экскурсию. Процесс реставрации ещё идёт, но большая часть работ закончена.
Дом использовался в течение XX века под разные нужды. В частности, после революции здесь был детский сад. В итоге на рубеже веков здание было заброшено и почти разрушено. Если поискать в интернете, можно найти много фотографий состояния, в котором оно находилось до реставрации. Удивительно, но при всём этом световой «фонарь» в потолке первого этажа за все эти годы «потерял» только два кусочка стекла.
Отреставрированный дом обнесён глухим забором. Территория охраняется. Во дворе даже вольер со «злой собакой», хотя она очень даже милая. Только много и громко лает.
Территория усадьбы мне понравилась. Чистая, ухоженная. Вот только забор вызывает какое-то давящее чувство, а ещё он скрывает великолепный вид на пруд. Жалко, что отсутствует спуск к воде. Кстати, шикарный вид на усадьбу открывается с противоположного берега Черноголовского пруда, но у нас не было в программе времени на такую остановку. Пришлось наслаждаться из окна автобуса.
Дом стоит среди высоких сосен и это чувствуется в воздухе – он чистый и свежий. Пройтись вокруг особняка одно удовольствие, если бы не забор. Вот ведь как он меня расстроил. Не стоило его таким глухим делать. А сам дом внешне мне очень понравился. Чего не могу сказать об интерьерах.
Внутреннее убранство дома восстанавливается по различным источникам, которые разыскиваются в архивах или у немногочисленных потомков Морозовых. Пытаются воссоздать все комнаты в их первоначальном виде и предназначении. Даже дрова расставлены для печей.
Для интерьеров разыскиваются и приобретаются вещи, принадлежащие когда-то хозяевам дома. Что-то покупается просто в таком же стиле и той же эпохи.
Работы ещё не окончены полностью. Например, ванная комната в процессе реставрации и даже в воскресенье, при нас, мастера там что-то делали. Уже восстановленные помещения находятся в чистоте и. Ещё бы! Ведь туда никого не пускают. И это вызвало некоторый шок и удивление. Почти ни в одну комнату нельзя зайти.
Группа стоит в коридоре, который достаточно слабо освещается (говорят, что освещение делают тоже такое, как при хозяевах усадьбы) и экскурсовод рассказывает про каждую комнату, которую можно видеть сквозь дверной проём. А если ты не рядом с гидом стоишь, то нужно подойти и заглянуть, но уже непонятно про какой предмет мебели и что именно говорилось. Например, рассказывая нам про летнюю террасу, гид показывала в дверной проём комнаты, в которой с противоположной стороны была стеклянная дверь, выходящая на террасу. И эта дверь была закрыта.
Мне это напомнило первый этаж Музея Сословий, когда нельзя зайти в зал и ты вынужден стоять только в коридоре. Но там, по крайней мере, был ничем не ограничиваемый обзор. А здесь этот обзор ограничивается дверным проёмом.
Особое возмущение в группе вызвало то, что красивые резные шкафы стоят боком к дверям и всю их красоту увидеть невозможно.
Также закрыт доступ на второй этаж и в подвал. То есть быт семьи Морозовых полностью не раскрыт.
Посетить можно только столовую и один большой зал, предназначение которого исследователям установить не удаётся. Есть даже предположения, что это было несколько маленьких комнат для прислуги, но разделяющие их стены в течение XX века снесли по необходимости. Хотя в целом дом не подвергался кардинальной перестройке. Поскольку не установлено назначение комнаты, о ней нет информации, не восстанавливается и интерьер. Здесь стоит пару ничем не объединённых экспонатов, например, утюг.
На стенах развешены портреты представителей семьи Морозовых, их фото и родословная. Выставлены бумаги, связанные с деятельностью семьи и фото, отражающие быт местных рабочих.
Вот такой получился музей. Дом сам по себе очень интересный. Все Морозовы были старообрядцами, а Арсений Иванович ещё и главой старообрядческой общины Богородска являлся и поэтому интерьер дома был достаточно скромен для богатого фабриканта тех лет. «Изюминкой» особняка был свет. Считается, что и стеклянный фонарь в потолке и окна, вставленные под особым углом, сделаны для того, чтобы внутрь проникало как можно больше дневного света, и чтобы он определённым образом падал на стены, вещи и изразцовую печь, встречающую посетителей в холле, и создавал оптический эффект. Однако, реставраторам не удалось найти тот угол, под которым надо было вставить окна.
Войти используя соц. сеть
Введите Ваше имя и email